История сухих законов

Недавний пример ЮАР, установившей сухой закон на период пандемии, показал – запрет вина к хорошему не приведет. Желающие найдут «правильный» ресторан, где в чайничке им принесут и «зеленый чай/шенен блан», и «пуэр/пинотаж» и «ройбуш/сира». Посмотрим, зачем вообще придумали тотально запрещать алкоголь и что из этого получилось.

Самая идея того, что алкоголь – причина всех бед, зародилась в Великобритании еще в начале XIX века. Особенно религиозные христиане верили, что увлечение спиртным ведет ко всем проблемам человечества: бедности, болезням, социальной и экономической нестабильности, аморальному облику некоторых членов общества и разрушению семей. Запретить шотландцам виски, а англичанам порт и клерет невозможно, а вот на молодые умы бывших колоний идея повлияла заметно.

В США алкоголь запретили полностью поправкой к конституции, в Новой Зеландии права пьющих принижали целых 50 лет, тем самым практически уничтожив едва родившуюся винодельческую отрасль. Но с любовью к вину и виски так и не покончили.

А что у нас? Удалось ли Горбачеву спасти население от зеленого змия и кто отдавал приказ о вырубке виноградников? Давайте разберемся.

Новая Зеландия

Женский голос

Главную роль в борьбе с алкоголем в стране сыграл богатый и могущественный New Zealand Alliance. Он включал в себя либералов, прогрессистов, традиционалистов, рьяных католиков, но решающую роль сыграли женщины.

Women’s Christian Temperance Union (WCTU) выступал за запрет особенно рьяно. Их было можно понять. Побои и домашнее насилие тогда были сплошь и рядом, бренди и ром только «подливали масла в огонь». В зоне особого риска были жены моряков: их мужья после пары лишних пинт часто больше не поднимались на поверхность воды, а семья оставалась без кормильца. В те времена это фактически означало конец.

Первая победа движения – закон, по которому голосовал каждый округ, предлагал сохранить статус-кво, снизить число алкогольных лицензий или полностью запретить продажу на своей земле. Для последнего нужно было добиться явки в 50% жителей с правом голоса, 3/5 из которых проголосовали бы «за». Фактически это ставило крест на «сухом» движении, ведь голосовали только мужчины, а они вряд ли бы отказались от любимого «хобби».

Но суфражистки нанесли ответный удар – в 1893 году Новая Зеландия стала первой страной в мире, где женщины получили право голоса. Вот так бывает – начали бороться с пивом и бренди, а дошли до равенства и прав.

Борьба за тотальный запрет

На этом алкоголененавистники не останавливались. Постепенно повышался минимальный возраст для продажи навынос и в баре, велась активная агитация по всем округам.

К 1908 году 12 округов оказались полностью «сухими». Правда, закон не запрещал съездить в соседний округ и купить вина для собственного потребления там, чем и воспользовался Ассид Корбан, который открыл магазинчик буквально через дорогу, где начинался «свободный» округ.

Вскоре игра пошла по-крупному – вопрос о полном запрете вынесли на национальный референдум. По тогдашним правилам, глас народа превращался в закон, если все те же 3/5 (60%) избирателей проголосуют «за».

Результат 1911 года показал 55,8%, 1914 – 49%. Казалось бы, можно было и забыть про «осушение» страны, но нет. Альянс пролоббировал изменение правил игры: никаких больше 60%, половина и один голос «за» – и алкоголь полностью покидает острова. Вот теперь стало действительно опасно.

Особенно страшно было в декабре 1919 года, когда 49,7% отдали голоса «за». Судьбу страны решили 40 000 солдат, голосовавших в Лондоне, где стараниями одного из киви-пивоваров была организована масштабная агитация, и солдаты проголосовали «против». Больше такой массовой поддержки движение не получало никогда, хотя вопрос выносили на референдум на каждом общем голосовании до 1989 года, а последние три «сухих» округа разрешили алкоголь только в 1999 году.

6 o’clock swill

Британцы задают тон. Премьер-министр Дэвид Ллойд Джордж во время Первой мировой войны заявил, что «мы боремся с Германией, Австрией и алкоголем, и самым страшным из этих врагов является алкоголь». Ответом стало сокращение часов работы пабов.

Примеру последовали сначала в Австралии, а потом и в Новой Зеландии. По новым правилам любая продажа спиртного прекращалась ровно в 6 вечера. Логика военного времени понятна, но бои закончились, а правило осталось, в 1918 году его официально закрепили.

Сторонники ограничений считали, что если лишить мужскую часть населения алкоголя, то они будут добрее, здоровее и начнут проводить время с семьей. Но все пошло совсем не так.

Сложилась практика six o’clock swill (англ. «6-часовое пойло». – Прим.ред.), когда посетителям баров сразу после работы нужно было успеть надраться до закрытия. Шли на любые ухищрения: приносили сразу несколько бокалов, чтобы наполнить их в последние минуты, наливали чайники навынос, в ход пошли и инновации – по залу ходил официант со шлангом, чтобы наливать как можно быстрее, про пивные бочки, коктейли и вино позабыли.

По воскресеньям алкоголь запрещался полностью, оставалась только суббота. Вот это был день! По воспоминаниям современников, в 1945 году в пабе в 10:30 утра можно было насчитать 87 человек, к 12:15 – уже 250, причем пару десятков из паба уже вынесли.

Женщин в такие места не пускали, как и маори, коренных жителей островов. В барах при отелях действовало исключение – постояльцам подавали и после 6, так что директор гостиницы становился самым авторитетным парнем на деревне.

При этом в сельских районах, коих в стране огромное количество, за соблюдением правил следили не жестко. В одном из округов судья подписал разрешение на рейд местного паба на предмет выявления нарушений. Так что вы думаете – полицейские застали судью на месте с доброй пинтой пива во внеурочное время!

Откат и первая винная карта

Ограничения на продажу продержались целых 50 лет, но результатов они не дали – за это время потребление спиртного на душу населения выросло на 40%. В 60-х власти пошли на уступки: поначалу ресторанам при заказе еды разрешили подавать пиво и вино, а с 1963 года продавать спиртное можно было уже до 23:30. 10 лет спустя парламент разрешил небольшим кабаре тоже подавать алкоголь, до этого запрещалось любое спиртное в местах с развлечениями, будь то театры, спортивные клубы, кабаре или бордели.

Наконец в 1976 году правила выдачи лицензий смягчили максимально, а клиентам разрешили приносить собственное вино. Впрочем, многие так и делали.

В 1954 году голландец Отто Грён открыл в Окленде ресторан Gourmet. Он быстро стал центром притяжения тогдашних фуди. По американской традиции, всем пришедшим гостям подавали кувшин с ледяной водой и бокалы. Под воду их использовали далеко не все, многие проносили бутылки вина в карманах и сумках и тайком попивали за ужином. Хозяин был не против, за что поплатился чередой штрафов.

Так продлилось несколько лет, пока в 1961 году ресторан не стал первым в стране с алкогольной лицензией. Винная карта заведения насчитывала 700 наименований, большинство их них были из Франции и Германии. А как же Мальборо? Его тогда не существовало, а вся местная винодельческая индустрия съежилась до микроскопических размеров.

Маори-херес

Если в 1906 году в стране насчитывалось 220 га виноградников, то в 1923 – всего 45. Площадь постепенно стала расти, но в основном за счет столовых сортов и гибридов. Из известных нам особенно популярны были шенен блан, мюллер тургау и паломино. Винограда они давали много, а весь урожай шел на посредственные вина в стиле хереса и портвейна. Сами понимаете, когда вы заканчиваете работу в пять, а в шесть паб уже закрывается, то ни о каких тонах розы и фиалки думать некогда, главное – эффективность напитка.

При этом система продаж вина была крайне странной. Винодельням разрешалось обслуживать частников, но минимальная закупка должна была составлять 12 бутылок. В чем логика – непонятно. Но и здесь пошли послабления.

С 1984 года право на продажу получили отели, закрытые клубы и специализированные магазины. Только в 1990 году вино разрешили продавать в супермаркетах, а в 1999 году к нему добавилось и пиво. Тогда же сняли и действующий с 1881 года запрет на продажу любых спиртных напитков по воскресеньям. А вот крепкие напитки до сих пор продаются только в специализированных алкомаркетах.

США

5 декабря 1933 года. Этот вторник американцы не забудут никогда, ведь в этот день была ратифицирована 21-ая поправка к Конституции США. Она отменила 17-ю поправку от 17 декабря 1921 года, фактически запрещавшую производство, продажу и перевозку любых напитков свыше 0,5% алкоголя.

Результаты 13-летнего сухого закона оказались неутешительными: количество убийств выросло на 80%, а бюджет недосчитался $14 млрд налогов. Во времена Великой депрессии такими деньгами не разбрасывались, да и людям нужна была надежда. А это и шампанское, и пиво, и виски, и, конечно же, вино. Посмотрим, как страна докатилась до столь радикального шага и как он сказался на американском виноделии.

Причины принятия

В борьбе с алкоголизмом было сразу несколько движений и центров сил. Естественно, против были протестанты: им пить некогда, надо работать, так что в отказе от спиртного они видели путь к исцелению общества.

Второй силой были женщины. Причем иногда «силой» в прямом смысле – активистка Кэрри Нейшен была известна своими вооруженными нападениями на салуны. Бутылки она громила «священным топором», а сама называла себя «бульдогом, бегущим у ног Иисуса Христа и лающим на то, что ему не нравится».

Был и еще один фактор – банальная нелюбовь к иммигрантам. В начале XX века в Штаты начали перебираться европейцы самого разного происхождения, на многих из них «коренные» смотрели сверху вниз и не собирались принимать с распростертыми объятиями. Раз уж немцы, ирландцы и итальянцы хотят стать американцами, то пусть откажутся от своих примитивных традиций, то есть пива, виски и вина.

Обман и бизнес

Вступление поправок в силу оказалось шоком для избирателей. Многие считали, что под запрет попадут только крепкие спирты, а пиво и вино останутся в свободном доступе. Не тут-то было! Обманутые избиратели мигом поспешили запасаться – за 3 месяца смели 141 млн бутылок вина. Особенно смышленые бизнесмены успели озолотиться. Оратио Ланса почувствовал народное настроение еще за пару месяцев до голосования, и закупил около 6 млн бутылок, которые с большой прибылью и продал после.

Новая реальность затронула и бывшего президента. В 1921 году Вудро Вильсон должен был покинуть Белый дом, однако по новому закону транспортировка алкоголя тоже была запрещена! Пришлось писать в Конгресс, чтобы они выдали специальное разрешение, и винный погреб президента был в целости и сохранности вывезен. Все-таки хорошо иметь административный ресурс, даже в стране победившей демократии.

Исключения из правил

Запретный плод сладок, особенно если это вино! Страсть к сахару у американцев в крови, даже Pepsi у них слаще нашей. В крови и другой завет молодой нации – свобода религии. А где религия, там и вино, причем дело касается не только христиан, но и иудеев. Brotherhood Winery из штата Нью-Йорк делали и продавали вино все эти годы и, по словам монахов, приход за годы сухого закона увеличился в разы!

Неплохо на религиозных винах заработал небезызвестный Жорж де Латур, владелец Beaulieu Vineyard. Будучи французом и католиком, он имел хорошие отношения с настоятелем церкви в Сан-Франциско и запросто получил разрешение на производство. В те времена он был королем Калифорнии и даже умудрился фактически взять в лизинг хозяйство Wente, чтобы продавать белое вино в пару к собственному красному. Но не будем судить его строго в использовании связей: если бы не он, то не попал бы наш соотечественник Андрей Челищев в Штаты, и не пили бы мы сегодня и культовых каберне из Напы, и не было бы ни Парижского суда, ни Masseto.

Разрешалось также производство алкоголя в медицинских целях. В штате Нью-Джерси появился Renault Wine Tonic, фармацевтический продукт с 22% алкоголя. Купить такой можно было в аптеках, как нашу настойку боярышника. Производитель предупреждал – «не охлаждайте тоник, иначе он превратится в вино, а это нелегально»!

Похожая надпись была и на популярных брикетах из концентрированного виноградного сока. Черным по белому написано, что НЕ нужно делать, чтобы этот сок превратился в вино: НЕ добавляйте сахар и дрожжи, НЕ оставляйте в темном помещении не несколько дней, НЕ пейте.

Ассортимент был крайне широк: порт, москатель, токай, сотерн, клерет и даже бургундия – и все из концентрата. На производстве таких брикетов в сухой закон продержалось хозяйство Beringer, самая старая винодельня Калифорнии, не прекращавшая свою работу.

По факту закон не запрещал производство вина для домашнего потребления, правда, формулировка была странная. Отец семьи имел право купить свежий виноград, чтобы путем ферментации сохранить его в течении года. В год на одно домохозяйство с мужчиной во главе полагалось 200 галлонов (757 литров) «спасенного» виноградного сока. Неплохо, но если жизнь забросила вас в пустынный штат Невада или снежный Иллинойс, то вино делать не из чего.

На помощь пришли калифорнийцы и американские железные дороги! Если в 1920 году из солнечного штата было отправлено 26 000 вагонов винограда, то к 1927 эта цифра составила 72 000. В Чикаго, Питтсбурге и Филадельфии даже образовались целые транспортные хабы с виноградом.

Цены, естественно, быстро взлетели. До сухого закона тонна винограда стоила $9,50, в 1924 – $375! Выросла и площадь виноградников за те же 7 лет – с 300 000 акров до 577 000 акров. На «виноградную лихорадку» поддался Чезаре Мондави, лавочник из Миннесоты, который бросил все и отправился в Калифорнию. И у него получилось – династия Мондави стала поистине править калифорнийским виноделием.

Их будущие конкуренты Галло тоже не стояли вдалеке от вина. Жозеф Галло, иммигрант из Пьемонта, сколотил состояние на продаже виноградных концентратов. Но порадоваться красивой жизни ему не удалось, незадолго до отмены сухого закона он и его жена были найдены мертвыми на ферме во Фресно. По официальной версии, он убил жену, а потом застрелился сам. Но есть и мнение, что руку приложил его брат Майк, которого называли «Аль Капоне Западного побережья». Братья Галло, оставшиеся сиротами, унаследовали страсть отца к деньгами и вину и продолжили разливать вино дружественным итальянским семьям в бидоны из-под молока.

Но, как и следует по закону спроса и предложения, вскоре наступило перепроизводство, и к 1928 году цены на виноград рухнули с $60 до $17 за тонну. Падение привело к тому, что виноградники снова стали вырубать. Но не стоит печалиться, ведь многие из них следовало изничтожить.

Когда виноград после сбора должен несколько дней кататься в поезде по жаре на другую сторону континента, то ему не до качества и изысков. Пино нуар, любые белые просто не переживают такой поездки. Остаются самые неприхотливые красные с толстой кожицей, где много сахара, дабы стать максимально эффективным «спасенным соком». А кто это? Правильно, зинфандель. Он хорошо пережил сухой закон, особенно в паре с аликанте буше, пти сира, матаро (он же монастрель) и кариньяном. Мощная собралась тусовка!

А вот сортам изысканным пришлось несладко: к моменту окончания сухого закона в Калифорнии под каберне было всего 325 га, пино нуар – 243 га, рислинг – 182 га, шардоне – всего 121 га. Индустрию пришлось восстанавливать практически с нуля, как и культуру вина. Не зря у Боба Мондави на автоответчике звучала фраза: «Помните, красное вино – к мясу, белое – к рыбе».

А братья Галло с их любовью к деньгам и понятным вкусам пошли другим путем, запустив Thunderbird – сладкое крепленое ароматизированное вино. Бедный Андрей Челищев, ведь ему пришлось попробовать и это!

Так что, будущие правители и законотворцы, запомните – вино нельзя поделить. Им нужно наслаждаться.

Россия и СССР

Царь против!

С пьянством в России борются давно и неплодотворно. Первый сухой закон появился с началом Первой мировой войны. Население это не остановило, сельские жители перешли на самогон, который активно продавали в города. Временное правительство запрет отменило, а вот большевики отказываться не стали, да еще и ввели уголовное наказание – срок за самогоноварение достигал 5 лет, за распитие алкоголя в публичных местах – до года.

Результатов это не дало, а качество самогона становилось все хуже. В 1924 году правительство пошло на «спасительный» шаг: в стране начали свободную продажу государственной водки, причем крепость ее составляла всего 30%.

Во второй половине 30-х начали открываться кафе и бары, где наливали пиво и вино. В июле 1937 года было принято постановление о развитии винодельческой промышленности, нарком пищевой промышленности Микоян взялся за посадку виноградников и наращивание производства советского «шампанского», развитие шло быстрыми темпами, команда сверху была дана четкая. Но долго радоваться советским виноградарями и виноделами не пришлось. В 1985 году Горбачев объявил кампанию по борьбе с алкоголизмом, и странным образом сюда попало все – и водка, и вино.

Горбачев против

Поводы задуматься о здоровье населения в позднем СССР действительно были: в 70-е потребление спиртного выросло в 2 раза по сравнению с предыдущим десятилетием, поэтому КПСС решила взять роль спасения народа на себя. Идейными вдохновителями были товарищ Лигачев, товарищ Соломенцев и жена Горбачева Раиса, которая даже якобы советовала мужу закрыть напрочь «Массандру».

В партийном документе «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма» утверждалось: «Особое значение приобретают строгое соблюдение принципов коммунистической морали и нравственности, преодоление вредных привычек и пережитков, прежде всего такого уродливого явления, как пьянство».

Борьба пошла по всем фронтам. Деятелям искусства и культуры приказано было забыть про существование вина, хереса и портвейна. Из фильмов вырезались сцены, снимали целые постановки, активно прибегали к тогдашнему аналогу фотошопа – с фотографии Гагарина мастерски убрали бокал явно не с водой или газировкой.

Народ, естественно, отреагировал с юмором и отвагой. Горбачева прозвали «минеральным секретарем» и «сокиным сыном», появился афоризм: «Безалкогольная свадьба – первый шаг к непорочному зачатию». В планах правительства было ежегодно снижать производство водки на 10%, а от вина отказаться полностью, перейдя на соки.

Спиртное продавали только с двух до семи, лишь одну бутылку в руки, а цена на водку выросла с 4 рублей до 9. Но и это не могло остановить народ – уже с утра к магазинам выстраивались очереди.

Горбачев не прав

30 лет спустя, в 2015 году, Горбачев признался, что антиалкогольная кампания была ошибкой: «Да, не надо было торговлю закрывать и провоцировать самогоноварение. Надо было все делать постепенно. Не топором по голове». При этом он подчеркнул, что вырубка виноградников – не его приказа дело. «Я таких указаний, естественно, не давал. Наоборот, речь шла только о том, что пищевого винограда не хватало. Все уходило на вино», – сказал он.

Виновных найти сегодня вряд ли получится, но около трети всех площадей виноградников страна лишилась. Впрочем, есть мнение, что виноградники сами вымерзли из-за суровой зимы 1984-1985 годов, а после их не стали восстанавливать.

По некоторым данным, за первый год антиалкогольной кампании бюджет недосчитался 37 млрд рублей, к тому же испортились отношения с такими союзниками из соцблока, как Болгария, Румыния и Венгрия, которые раньше активно поставляли вино в СССР. При этом сильно выросло потребление сахара, что означает одно – народ перешел на самообеспечение и начал гнать самогон.