Джозеф Уэйл «Желтый Кидала». Часть 1.
Джозеф Уэйл был мошенник по убеждению. Он гордился тем, что принадлежит к интеллектуальной касте преступного мира. Одной из отличительных черт Уэйла были подсказки, которые он раздавал своим жертвам. Каждый раз Уэйл как бы давал шанс людям одуматься и не допустить ошибки.
Джозеф Уэйл родился в Чикаго в 1875 году. Он был белым (мать – француженка, отец – немец) и прозвище Yellow Kid получил много позже – так его окрестила одна проститутка за пристрастие к желтым галстукам и носовым платкам.
В лучшие свои годы Уэйл обладал состоянием в несколько десятков миллионов долларов, имел офис в Чикаго, владел несколькими отелями, играл на бирже и довольно успешно вкладывал деньги в недвижимость. Выглядел он тогда безупречно: тройка от лучшего портного, шелковый галстук, бриллиантовые заколка и запонки, трость с костяной ручкой и золотой монограммой. Трость сделал один старый еврей, приятель отца Уэйла. Он же, кстати, привил Джозефу Уэйлу любовь к книгам.
Уэйл – элегантно одетый господин средних лет с холеной собачкой, увешанной медалями, – входил в фешенебельный бар и заказывал выпивку. Разговорившись с владельцем бара, он с гордостью рассказывал о собаке и ее призах. Затем, достав из жилетного кармана золотые часы на золотой же цепочке, восклицал «Mein Gott!» и говорил бармену:
– Любезный! Я не могу пойти с Рексом в банк. Окажите мне услугу, присмотрите за ним часок. Но учтите: эта собака для меня бесценна.
И, подкрепив свою просьбу десятидолларовой купюрой, удалялся.
Вскоре в бар входил компаньон Джозефа Фред Бакминстер, производивший впечатление человека без определенных занятий. Заказывал выпить. Со скукой на лице оглядывал окружающих. Как бы невзначай натыкался взглядом на пса. И возбужденно вскрикивал:
– Ведь именно такую собаку я ищу уже пять лет, с тех пор как погибла моя любимица! За это время я лишился жены! Умоляю, любезный, – простирал он руки к бармену, – продайте собаку! За ценой не постою. Вот вам пятьдесят долларов.
– Извините, сэр, но собака не моя, меня просто попросили присмотреть за ней. Хозяин будет через час.
– Хорошо, хорошо, – кивал Бакминстер. – Даю сто.
– Я же сказал: она не моя.
– Даю триста долларов, и закончим торг.
Бакминстер доставал из кармана пачку денег.
– Вы не поняли, сэр. Я не могу продать чужую собаку.
– Хорошо, давайте сделаем так. Я оставлю пятьдесят долларов аванса, а двести пятьдесят будут ждать вас до того момента, как вы уговорите хозяина продать ее. Я принесу их тотчас же, как вы позвоните мне по этому телефону. Я не могу не купить эту собаку. Жена моя, умирая, просила хотя бы после ее смерти взять в дом собачку, похожую на нашего любимого Бобби, угодившего под повозку.
Бакминстер оставлял бармену визитную карточку и пятился к дверям, не отрывая взгляда от собаки.
Через полчаса возвращался Уэйл. Он был неузнаваем: плечи опущены, губы дрожат, в глазах – полнейшая растерянность.
– Что стряслось, сэр?
– О! Не спрашивайте. Я разорен! Уничтожен!
– Могу ли я вам чем-то помочь? Давайте (ну, какой бармен не хочет подзаработать?), я куплю вашу собаку за сто пятьдесят долларов.
– Что? Продать Рекса! Никогда! Его ведь так любила моя супруга, недавно скончавшаяся от заражения крови.
Еще через 10–15 минут бармен добавлял к начальной цене $25–50 – и получал собаку. Стоит ли говорить, что по телефону, номер которого оставил Бакминстер, бармену не сообщали ничего утешительного.
В хороший день компаньонам удавалось продать до десяти собак. На них работал питомник, где отмывали и откармливали, стригли и увешивали медалями бродячих собак. Чистая прибыль мошенников достигала $5 тыс. в неделю (сегодня с учетом инфляции прибыль составила бы не менее $150–200 тыс.).
И ни разу ни один бармен не воспользовался подсказкой, которую Уэйл, стремившийся сохранить видимость благородства, давал своим жертвам. Ни один не обратил внимания на то, что у обоих мошенников недавно умерла жена (варианты: сестра, брат, мать, отец, дочь, сын).
Джозеф Уэйл «Желтый Кидала». Часть 2.
